Испытание мечтой [В дебрях страсти] - Дебра Дайер

Она отвернулась, испугавшись той власти, которую он имел над ней. Если она не будет осторожной, она пропадет, он завладеет ею полностью… Она почувствовала, что его руки напряглись и потом упали. Когда она взглянула на него, он отвернулся, не желая быть назойливым.

Она просунула руки в рукава и застегнулась на все пуговицы. Но все же ощущение того, как к ее коже прикасается его рубашка, пропитанная его влекущим ароматом, исходящим от нежного хлопка, не облегчило ее мучений.

— Спасибо.

Он сел, подняв одно колено к подбородку, и поднял голову. Она села на пятки. Ее. длинные волосы рассыпались золотым каскадом по плечам. Рубашка Дев-лина доходила ей до колен. Но все это не имело значения. Никакая одежда не могла]же спрятать ее от пего; он знал каждый изгиб ее тела.

Он посмотрел на большой палец на своей ноге, уткнувшийся в белую орхидею.

— Возможно, мы сегодня встретимся с твоим отцом, в крайнем случае, завтра.

Мир скоро снова станет огромным и шумным. При этой мысли тяжесть легла на ее сердце.

— Кейт, я не знаю, как сказать, я даже не уверен, что имею право предложить…

— Предложить мне завтрак? Имеешь. Я умираю с голода.

Он перехватил ее взгляд.

— Нам надо поговорить, Кейт. Мы должны… Она приложила палец к его губам.

— Неужели ты не знаешь, что до завтрака не положено разговаривать на серьезные темы.

— Нарушение этикета? — спросил он, проведя губами по ее пальцу.

— Страшнее не бывает.

Он вздохнул, его нежное дыхание обдало теплом ее пальцы. Он прижался губами к их кончикам, но она отдернула руку. Если он и был удивлен этим неожиданным жестом, то он не показал этого. Он просто улыбнулся, его улыбка была доброй и всепрощающей, в ней сияла теплота и любовь — и еще все то, что так пугало ее…

— Завтрак подан, миледи. — Он поднял тарелку, наполненную кусочками папайи и круглыми ломтиками бананов, с кровати из орхидей.

Оттянуть неизбежное, подумала Кейт, принимая деревянную тарелку из его руки, — во г все, что она могла сделать в этот момент. И она хотела хотя бы еще несколько минут продлить эту сказку. Грубая реальность уже у порога, еще чуть-чуть, и она проникнет сквозь аккуратно построенные стены их убежища и раздавит их обоих.

— Ты когда-нибудь была в Калифорнии? — Он играл с кусочком папайи на тарелке, которая лежала на земле около него. — На пышных холмах и долинах, окружающих Сан-Франциско?

— Я была только в самом Сан-Франциско.

— Я работал на ранчо к югу от города, когда мне было семнадцать лет. Побережье просто великолепное, бодрящий воздух, пропитанный запахом моря, прибой, бьющийся о скалы, утренний туман, окутывающий кипарисы и превращающий весь мир в волшебное царство, в котором даже самый отъявленный циник поверит в сказку.

Его слова вызывали в ее сознании чарующую картину: мужчина и женщина стоят, взявшись за руки, и смотря г па первые проблески рассвета, нежный ветерок обдувает их лица, а по синему небу разливается серебро, потом золото. Она чувствовала, что он хочет видеть ее глаза. Но она не решалась на него посмотреть.

— Замечательный край, там такие красивые долины, сочные и зеленые, лучшего места для дома, для создания семьи не найти.

Кейт упорно разглядывала тарелку. Пожалyйcma, не надо. Пожалуйста, не заставляй меня думать о завтрашнем дне.

Девлин внимательно посмотрел на нее. Как она отодвинулась от него… И душа ее тоже отодвинулась?

Он мог сыграть без риска. Он мог бросить карты на стол и дальше не рисковать. Но ничего не выиграть. Или он мог рискнуть всем своим достоинством и гордостью, не думая о том, что его могут опять унизить ради единственного шанса быть с ней всю отпущенную ему жизнь… В общем, у него не было выбора.

— Я люблю тебя, Кейт. — Он опустился перед ней на колени, от разбросанных повсюду орхидей исходил сладковатый аромат. Он взял у нее тарелку и поставил ее на землю, затем взял руку Кейт в свои ладони; ее пальцы были крепко стиснуты.

— Я хочу построить для тебя дом. Я хочу прожить всю оставшуюся жизнь с тобой. — Он с нежным усилием разжал кулак и прижался губами к ее влажной ладони. Он медлил, боясь выложить все свои карты. — Выходи за меня замуж, Кейт. Давай будем жить вместе.

У нее сжалось горло. Ее рука выскользнула из его ладони. Лучше бы он ударил ее, ведь в ее глазах наверняка отразилась боль, которую он причинил ей своим предложением.

— Я думала, мы живем только сегодняшним днем, — прошептала она. — Стоит ли говорить о будущем?

Девлин почувствовал, как кровь застыла в его жилах. Слабый проблеск надежды исчез, задутый отказом, который он прочел в ее глазах.

— Что значит для тебя то, что между нами произошло? И значит ли вообще? А я? Я для тебя никто? Просто обладатель соответствующего приспособления, которым можно унять зуд между твоих ног?

Она чуть не задохнулась.

— Как ты смеешь так со мной разговаривать, будто я… — Она прикусила нижнюю губу, на глазах заблестели слезы. — Девлин, пожалуйста, попытайся понять.

Понять. О Господи, он слишком хорошо все понимал. Он выродок, пытающийся пристроиться около тепленького местечка. Да, нужно было думать раньше. Надо было выдерживать дистанцию.

Боль оказалась более мучительной, чем он ожидал, она разбередила старые раны, душа его снова кровоточила. Сказки, зачем он верил в них? Зачем он открылся, почему не сумел защитить себя от этой боли?..

Она прикоснулась к его руке, ее пальцы дрожали.

— Пожалуйста, не сердись на меня.

Не сердись! Да он просто взбешен! Ему хотелось крушить все подряд, хотелось откинуть голову и завыть от разочарования, о г злобы, от боли.

Но имел ли он право винить ее за отказ? Мог ли он винить ее только за то, что она предпочла остаться в своем удобном маленьком мирке благосостояния и светских приличий?

Он взглянул в летнюю голубизну ее глаз, которые сейчас были затуманены слезами. Вся его ярость, все его унижение и боль ничего не значили в сравнении с одним непреложным фактом, с истиной, сверкавшей единственным огоньком в окружавшей его кромешной тьме, — с тем, что он любил ее. И даже теперь, когда он четко знал, как она к нему относится, знал, что он был нужен ей лишь для удовлетворения коварного инстинкта, его чувство не померкло. Он любил ее так же сильно, как и раньше. И у него было мучительное предчувствие, что эта любовь останется с ним навечно.

— Ты права, мне не стоит сердиться. Черт, ты прямо сказала мне прошлой ночью, чего тебе от меня нужно. Ты пыталась повторить мне это сегодня. Ты просто боялась, что ты не испытаешь того, что никак нельзя в этой жизни не испробовать. И я как раз вполне подходил для этого, так почему мне было не помочь тебе восполнить пробел…